Неточные совпадения
Они прошли молча несколько шагов. Варенька видела, что он хотел говорить; она догадывалась о чем и замирала от волнения радости и страха. Они отошли так далеко, что никто уже не мог бы слышать их, но он всё еще не начинал говорить. Вареньке лучше было молчать. После
молчания можно было легче сказать то, что они хотели сказать, чем после
слов о грибах; но против своей воли, как будто нечаянно, Варенька сказала...
Я не обращал внимание на ее трепет и смущение, и губы мои коснулись ее нежной щечки; она вздрогнула, но ничего не сказала; мы ехали сзади: никто не видал. Когда мы выбрались на берег, то все пустились рысью. Княжна удержала свою лошадь; я остался возле нее; видно было, что ее беспокоило мое
молчание, но я поклялся не говорить ни
слова — из любопытства. Мне хотелось видеть, как она выпутается из этого затруднительного положения.
— Да, мой друг, — продолжала бабушка после минутного
молчания, взяв в руки один из двух платков, чтобы утереть показавшуюся слезу, — я часто думаю, что он не может ни ценить, ни понимать ее и что, несмотря на всю ее доброту, любовь к нему и старание скрыть свое горе — я очень хорошо знаю это, — она не может быть с ним счастлива; и помяните мое
слово, если он не…
Молча, до своих последних
слов, посланных вдогонку Меннерсу, Лонгрен стоял; стоял неподвижно, строго и тихо, как судья, выказав глубокое презрение к Меннерсу — большее, чем ненависть, было в его
молчании, и это все чувствовали.
Капитан молчал. Матрос знал, что в это
молчание нельзя вставлять
слова, и поэтому, замолчав, сам стал сильно грести.
— Вы нам все вчера отдали! — проговорила вдруг в ответ Сонечка, каким-то сильным и скорым шепотом, вдруг опять сильно потупившись. Губы и подбородок ее опять запрыгали. Она давно уже поражена была бедною обстановкой Раскольникова, и теперь
слова эти вдруг вырвались сами собой. Последовало
молчание. Глаза Дунечки как-то прояснели, а Пульхерия Александровна даже приветливо посмотрела на Соню.
И он опустился на лавку, истощенный и обессиленный, ни на кого не смотря, как бы забыв окружающее и глубоко задумавшись.
Слова его произвели некоторое впечатление; на минуту воцарилось
молчание, но вскоре раздались прежний смех и ругательства...
— То значит, что вы… клеветник, вот что значат мои
слова! — горячо проговорил Лебезятников, строго смотря на него своими подслеповатыми глазками. Он был ужасно рассержен. Раскольников так и впился в него глазами, как бы подхватывая и взвешивая каждое
слово. Опять снова воцарилось
молчание. Петр Петрович почти даже потерялся, особенно в первое мгновение.
— Прежде всего необходим хороший плуг, а затем уже — парламент. Дерзкие словечки дешево стоят. Надо говорить
словами, которые, укрощая инстинкты, будили бы разум, — покрикивал он, все более почему-то раздражаясь и багровея. Мать озабоченно молчала, а Клим невольно сравнил ее
молчание с испугом жены писателя. Во внезапном раздражении Варавки тоже было что-то общее с возбужденным тоном Катина.
Она потупилась и молчала. А ему в душу пахнуло ужасом от этих простых
слов и еще более от ее
молчания.
Опершись на него, машинально и медленно ходила она по аллее, погруженная в упорное
молчание. Она боязливо, вслед за мужем, глядела в даль жизни, туда, где, по
словам его, настанет пора «испытаний», где ждут «горе и труд».
Из глаз его выглядывало уныние, в ее разговорах сквозило смущение за Веру и участие к нему самому. Они говорили, даже о простых предметах, как-то натянуто, но к обеду взаимная симпатия превозмогла, они оправились и глядели прямо друг другу в глаза, доверяя взаимным чувствам и характерам. Они даже будто сблизились между собой, и в минуты
молчания высказывали один другому глазами то, что могли бы сказать о происшедшем
словами, если б это было нужно.
Последнее
слово было прочтено, книга закрыта, и между слушателями водворилось глубокое
молчание.
Все уцепились: кто за что мог. Все оцепенело в
молчании. Потом раздались
слова молитвы: все молились, кто
словами, и все, конечно, внутренно, так усердно, как, по пословице, только молятся на море!
— Добро, — сказал он ей, после некоторого
молчания, — жди себе кого хочешь в избавители, а покамест сиди в этой комнате, ты из нее не выдешь до самой свадьбы. — С этим
словом Кирила Петрович вышел и запер за собою двери.
Не только
слова его действовали, но и его
молчание: мысль его, не имея права высказаться, проступала так ярко в чертах его лица, что ее трудно было не прочесть, особенно в той стране, где узкое самовластие приучило догадываться и понимать затаенное
слово.
— К тебе пришел, Пацюк, дай Боже тебе всего, добра всякого в довольствии, хлеба в пропорции! — Кузнец иногда умел ввернуть модное
слово; в том он понаторел в бытность еще в Полтаве, когда размалевывал сотнику дощатый забор. — Пропадать приходится мне, грешному! ничто не помогает на свете! Что будет, то будет, приходится просить помощи у самого черта. Что ж, Пацюк? — произнес кузнец, видя неизменное его
молчание, — как мне быть?
Отец дал нам свое объяснение таинственного события. По его
словам, глупых людей пугал какой-то местный «гультяй» — поповский племянник, который становился на ходули, драпировался простынями, а на голову надевал горшок с углями, в котором были проделаны отверстия в виде глаз и рта. Солдат будто бы схватил его снизу за ходули, отчего горшок упал, и из него посыпались угли. Шалун заплатил солдату за
молчание…
Слово, кинутое так звонко, прямо в лицо грозному учителю, сразу поглощает все остальные звуки. Секунда
молчания, потом неистовый визг, хохот, толкотня. Исступление охватывает весь коридор. К Самаревичу проталкиваются малыши, опережают его, становятся впереди, кричат: «бирка, бирка!» — и опять ныряют в толпу. Изумленный, испуганный бедный маниак стоит среди этого живого водоворота, поворачивая голову и сверкая сухими, воспаленными глазами.
Он весь был в этом взгляде, и его
молчание было красноречивее всяких
слов.
С женой он не сказал двух
слов, и это
молчание убивало ее больше всего.
И потом, как всегда, мы долго сидели в
молчании, лишь изредка перекидываясь краткими
словами.
Несколько секунд стояло глубокое
молчание, нарушаемое только шорохом листьев. Оно было прервано протяжным благоговейным вздохом. Это Остап, хозяин левады и собственник по праву давности последнего жилища старого атамана, подошел к господам и с великим удивлением смотрел, как молодой человек с неподвижными глазами, устремленными кверху, разбирал ощупью
слова, скрытые от зрячих сотнями годов, дождями и непогодами.
—
Слова мои произвели в ней зверское
молчание.
До сих пор он в
молчании слушал споривших и не ввязывался в разговор; часто от души смеялся вслед за всеобщими взрывами смеха. Видно было, что он ужасно рад тому, что так весело, так шумно; даже тому, что они так много пьют. Может быть, он и ни
слова бы не сказал в целый вечер, но вдруг как-то вздумал заговорить. Заговорил же с чрезвычайною серьезностию, так что все вдруг обратились к нему с любопытством.
Этого никто не ожидал, а всех меньше сам Матюшка. Карачунский с деловым видом осмотрел старый отвал, сказал несколько
слов кому-то из стариков, раскурил папиросу и укатил на свою Рублиху. Рабочие несколько времени хранили
молчание, почесывались и старались не глядеть друг на друга.
А Голиковский совсем не походил на влюбленного человека: он почти все время молчал и смотрел куда-то в сторону, но для Нюрочки это
молчание было красноречивее всяких
слов.
Ему бы можно было молвить свое
слово — в этом деле его
молчание не извинительно.
Гловацкая отгадала отцовский голос, вскрикнула, бросилась к этой фигуре и, охватив своими античными руками худую шею отца, плакала на его груди теми слезами, которым, по сказанию нашего народа, ангелы божии радуются на небесах. И ни Помада, ни Лиза, безотчетно остановившиеся в
молчании при этой сцене, не заметили, как к ним колтыхал ускоренным, но не скорым шагом Бахарев. Он не мог ни
слова произнесть от удушья и, не добежав пяти шагов до дочери, сделал над собой отчаянное усилие. Он как-то прохрипел...
Лиза, хранившая мертвое
молчание во время всех сегодняшних распоряжений, при этих
словах встала и поцеловала отцовскую руку.
Пропели «Вечную память», задули свечи, и синие струйки растянулись в голубом от ладана воздухе. Священник прочитал прощальную молитву и затем, при общем
молчании, зачерпнул лопаточкой песок, поданный ему псаломщиком, и посыпал крестообразно на труп сверх кисеи. И говорил он при этом великие
слова, полные суровой, печальной неизбежности таинственного мирового закона: «Господня земля и исполнение ее вселенная и вей живущий на ней».
Среди всякого общества много такого рода людей: одни из них действуют на среду софизмами, другие — каменной бесповоротной непоколебимостью убеждений, третьи — широкой глоткой, четвертые — злой насмешкой, пятые — просто
молчанием, заставляющим предполагать за собою глубокомыслие, шестые — трескучей внешней словесной эрудицией, иные хлесткой насмешкой надо всем, что говорят… многие ужасным русским
словом «ерунда!». «Ерунда!» — говорят они презрительно на горячее, искреннее, может быть правдивое, но скомканное
слово.
— Горьким пьяницей! — повторял князь вместе с ней последние
слова и уныло покачивал склоненной набок курчавой головой, и оба они старались окончить песню так, чтобы едва уловимый трепет гитарных струн и голоса постепенно стихали и чтобы нельзя было заметить, когда кончился звук и когда настало
молчание.
При этом известии обыкновенно наступала минута сосредоточенного
молчания.
Слово «набор» жужжало по зале, и глаза всех присутствующих инстинктивно устремлялись к столу, где сидели за вистом председатель казенной палаты и советник ревизского отделения и делали вид, что ничего не слышат. Но всем понятно было, что они не только слышат, но и мотают себе на ус. А прозорливый Погудин даже прозревал весь внутренний процесс, который происходил в это время в советнике ревизского отделения.
Товарищ, на которого ссылался Колесов, стоял тут же и обнаруживал полнейшее равнодушие. Он тоже был мещанин, огромного роста и, по-видимому, весьма сильный. Изредка, вслушиваясь в
слова Колесова, он тупо улыбался, но вместе с тем хранил упорное
молчание; по всему видно было, что он служил только орудием для совершения преступления, душою же и руководителем был в этом деле Колесов.
Техоцкий молчал; княжна также не могла произнести ни
слова. В первом
молчание было результатом тупости чувства, во второй — волнения, внезапно охватившего все ее существо. Наконец княжна не выдержала и заплакала.
Слово — серебро,
молчание — золото; так гласит стародавняя мудрость.
— Идеал, хотите вы сказать? Сомневаюсь. В сущности, разговаривать не только не обременительно, но даже приятно. Постоянное
молчание приводит к угрюмости, а угрюмость — к пьянству. Напротив того, человек, имеющий привычку пользоваться даром
слова, очень скоро забывает об водке и употребляет лишь такие напитки, которые способствуют общительности. Русские очень талантливы, но они почти совсем не разговаривают. Вот когда они начнут разговаривать…
В продолжение всего моего романа читатель видел, что я нигде не льстил моему герою, а, напротив, все нравственные недостатки его старался представить в усиленно ярком виде, но в настоящем случае не могу себе позволить пройти
молчанием того, что в избранной им служебной деятельности он является замечательно деятельным и, пожалуй, даже полезным человеком [Вместо
слов: «…замечательно деятельным и, пожалуй, даже полезным человеком» в рукописи было: «…если не великим, то по крайней мере замечательно полезным человеком» (стр. 50 об.).].
— Звездочки-то, звездочки так и катятся! — глядя на небо, прервала девочка
молчание, последовавшее за
словами Никиты, — вон, вон еще скатилась! к чему это так? а маынька?
Трудно было Санину сказать что-нибудь глупее этих
слов… он сам это сознавал… Но по крайней мерь
молчание было нарушено.
Но как только посреди общего
молчания раздался выразительный, строгий голос монаха, читавшего молитву, и особенно когда произнес к нам
слова...
Гордый и самолюбивый всевластный диктатор «Русского
слова», он привык благодаря слишком подчеркнутому «уважению» окружающих лиц к своей особе требовать почти
молчания в своем присутствии. Его даже боялись.
— Я эти
слова говорил, но детей не я обижал, — произнес Ставрогин, но только после слишком долгого
молчания. Он побледнел, и глаза его вспыхнули.
— Меня больше всего тут удивляет, — заговорил он после короткого
молчания и с недоумевающим выражением в лице, — нам не доверяют, нас опасаются, а между тем вы, например,
словами вашими успели вызвать — безделица! — ревизию над всей губернией.
— Ответствующий, — снова приступил Вибель к поучению, — немедленно при этом поднимает ладонь к лицу своему и потихоньку шикает, напоминая тем вопрошающему о
молчании; потом оба брата лобызаются, три раза прикладывая щеку к щеке… — Записали все мои
слова?
А так как в настоящем случае ожидаемый результат заключался в
слове «заснуть», то я предался
молчанию, усиленно отгоняя и устраняя все, что могло нанести ему ущерб.
Он был смущен и тяжело обеспокоен ее сегодняшним напряженным
молчанием, и, хотя она ссылалась на головную боль от морской болезни, он чувствовал за ее
словами какое-то горе или тайну. Днем он не приставал к ней с расспросами, думая, что время само покажет и объяснит. Но и теперь, когда он не перешел еще от сна к пошлой мудрости жизни, он безошибочно, где-то в самых темных глубинах души, почувствовал, что сейчас произойдет нечто грубое, страшное, не повторяющееся никогда вторично в жизни.
Старуха вышла, шаркая ногами и стуча клюкой. Иоанн был бледен. Малюта не говорил ни
слова.
Молчание продолжалось довольно долго.
Ночью она ворочалась с боку на бок, замирая от страха при каждом шорохе, и думала: «Вот в Головлеве и запоры крепкие, и сторожа верные, стучат себе да постукивают в доску не уставаючи — спи себе, как у Христа за пазушкой!» Днем ей по целым часам приходилось ни с кем не вымолвить
слова, и во время этого невольного
молчания само собой приходило на ум: вот в Головлеве — там людно, там есть и душу с кем отвести!